Нейтронный Алхимик: Консолидация - Страница 170

170

Обстановка палаты была весьма скромной. Из пола выступали кровать и мягкий диван, готовые в любой момент втянуться обратно, если больной задумает причинить себе вред. Все служебные системы активировались голосом. Здесь не за что было уцепиться, нечем было перерезать вены или проломить череп.

Джеральд стоял у кровати на коленях, точно молился, спина его скрывала руки от потолочных сенсоров. Янссн Ковак переключился на камеры в полу, глядя на пальцы Скиббоу, точно мышь.

Обеими руками Джеральд Скиббоу стискивал обычную ложку и медленно, упорно сгибал ее то туда, то обратно, пытаясь отломать черенок. Композит был прочен, но Янсен Ковак видел, что по гладкой поверхности уже бегут тонкие белые трещинки. Еще минута, и ложка развалится, оставив Скиббоу длинный шип — впрочем, недостаточно острый, чтобы поранить кого-то.

— Доктор Доббс, — датавизировал Янссн. — Кажется, у нас проблема со Скиббоу.

— Что теперь? — спросил Доббс.

Он только что закончил обход; вчерашний срыв Скиббоу в салоне напрочь сбил ему график. До сих пор выздоровление Скиббоу шло неплохо. Жаль, что воскресла из мертвых его дочка — во всяком случае, сделала она это очень не вовремя. Хотя этот факт можно будет потом учесть в его психотерапии, направить его к отдаленной цели.

— Он стащил в салоне ложку. Кажется, он собрался использовать ее как оружие.

— Боже, этого мне не хватало.

Райли Доббс поспешно распрощался с пациентом и открыл канал доступа к ИскИну клиники. Загрузив программу-интерпретатор, способную разобраться в индивидуальных мыслительных процессах Скиббоу, он подключился к допросным наноимплантам. Подглядывание за чужими мыслями было совершенно неэтично, но границы общемедицинского кодекса доктор Доббс перешел много лет назад, когда нанялся работать на королевский космофлот. Кроме того, если он собирается лечить Скиббоу, то должен знать, что за демон движет этим человеком. Дойти до применения оружия, даже столь убогого, Скиббоу мог только от большой нужды.

В сознании Доббса медленно формировались образы. Мысли Джеральда Скиббоу были спутаны, реальность мешалась с фантазиями.

Врач увидал бледно-голубые стены палаты, видимые в прищуре, как сквозь красный туман. Ощутил под пальцами разогревшийся от трения черенок ложки. Усталость в мышцах от непрестанной борьбы со стойким композитом. «И они пожалеют, что встали у меня на дороге. Бог свидетель — пожалеют».

Перебивка: коридор, воющий от боли Ковак падает на колени, цепляясь за торчащую из белого халата ложку. По груди его течет кровь, капли падают на пол. Доктор Доббс уже лежит распластанный на полу, весь залитый блестящей кровью. «Он еще легко отделался». С последним всхлипом умирает Ковак. Джеральд выдергивает из его тела орудие мщения и движется дальше. Из полуоткрытых дверей выглядывают в испуге санитары, шарахаются при его приближении. Так им и надо; они знают, на чьей стороне Право и Справедливость.

Снова перебивка: постылая палата, где еще не треснула ложка, будь она проклята. Дыхание его сбилось, но он держался, шепча беззвучно: «Ну давай, пожалуйста!»

Перебивка: путь через Гайану, сливающиеся в одну каменные стены. Внутреннее строение астероида было ему неизвестно. Но он найдет дорогу. Космопорты на астероидах всегда насажены на ось вращения. Значит, найдутся лифты, поезда…

И назад — где наконец ломается ложка и вздрагивают от судорожного напряжения руки. «Теперь можно начинать. Я иду к тебе, милая. Папа идет за тобой».

И вперед — через космос, где звезды сливаются в синевато-белый поток, омывающий корпус звездолета, несущегося к неведомому обиталищу. А в конце пути его ждет Мэри, плывущая в пространстве. Тело ее окутывает прозрачно-белая ткань, плещутся на ветру роскошные черные кудри.

«Они не позволят тебе прийти, папа», — скажет она.

«Я должен, — ответит он. — Я нужен тебе, милая. Я знаю, что с тобой случилось. Я изгоню демона. Я уложу тебя в ноль-тау, и ты ничего не почувствуешь».

И он нежно укладывает ее в пластиковый гроб и закрывает крышку. Тьма окутывает ее и пропадает, и она улыбается ему, и в глазах ее сверкают слезы благодарности.

Вот почему он сейчас стоит здесь, пряча в рукаве кривой обломок ложки. Спокойно. Надо отдышаться.

Вот дверь. «Папа спешит к тебе на помощь, дочка. Правда-правда».

Райл и Доббс отключил интерпретатор.

— Ох, зар-раза…

Он приказал допросным имплантам Скиббоу ввести больного в спячку.

Набравшись смелости, Джеральд потянулся к двери талаты, но в этот миг волна усталости обрушилась на него. Он пошатнулся, вновь опускаясь на колени, — ноги не держали его. Джеральд вяло осел на пол рядом с кроватью, и комнату затопили тишина и тьма.

— Янсен, — датавизировал Райли Доббс. — Иди к тему в палату, забери ложку и все, что найдешь. И переведите его на третий режим — постоянное наблюдение и мягкая палата. Пока мы не погасим его новую манию, он может быть опасен.

В сектор Ошанко Кира Салтер отправила пятнадцать адовых соколов. Они должны были распространять искушающую передачу по планетам и астероидам империи. Это было три дня назад.

Сейчас Рубра наблюдал, как из одиннадцати червоточин вываливаются выжившие. Два раздутых истребителя и зловеще-черная безликая ракета направлялись к посадочным уступам Валиска, держась на расстоянии от стаи из восьми олимпийского размера гарпий, вяло взмахивавших крыльями.

— Смотрю, императорский флот оправдал свою хорошую репутацию, — жизнерадостно заметил Рубра. — И как у нас с боевым духом? Это уже восьмая вылазка по приказу несравненной Киры, в которой вашим адовым соколам начистили клювы злые туземцы. Не бунтует еще народ? Никто не предлагал сменить генеральную линию?

170